Лето. Солнце освещает начало лестницы, ее резной деревянный корпус и балясины

. Дети, сидя на маленькой ступеньке, пели детскую песенку: «На златом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной. Кто ты будешь такой?». Мое желание состояло в том, чтобы передать тонкую игру цвета, золотой блеск деревянных ступеней, детские силуэты, смешанные в этой блестящей перламутровой картине.

Она посвящена светлой и чистой эпохе, моим братьям и моей сестре. Лестница моего детства — первая страница моего познания мира благодаря историям, которые рассказывала мне бабушка.

Со временем моя золотая лестница стала маленькой звездой, почти неразличимой в небе. Она еще не погасла и сияет на нескольких моих картинах...

С детства я храню в памяти эту трогательную мелодию

. Я помню, как мама пела эту грустную песню за работой. Я хотел выразить ностальгию по тому времени.

«На Муромской дорожке

Стояли три сосны.

Со мной прощался милый

До будущей весны.

Он клялся и божился

Одну меня любить,

На дальней на сторонке

Меня не позабыть.

А я ждала его...

И раннею весной

Мой милый возвратился

С красавицей-женой.

Я у ворот стояла,

Когда он проезжал.

Меня в толпе народа

Он взглядом отыскал.

Увидел мои слёзы,

Глаза он опустил

И понял: моё сердце

Навеки он сгубил.»

 

 

Я пытался передать чувства, которые мы испытываем к объектам, сравнивая их формы, цвета и материалы в тех натюрмортах, которые, кажется, нарисованы, чтобы научить взгляд понимать цвет в пространстве.

Желание выразить невидимое, неуловимое, живое в текстуре, выполненной на холсте с помощью гладкой краски, как намерение создать картину окружающей среды со своим бьющимся сердцем.

Это источники, из которых я черпал силу и вдохновение, это образы, которые помогли моей душе видеть яснее.

Странная красота народных картин, купленных после войны на местном рынке или найденных в крестьянских домах висящими над кроватью. На этих кроватях часто были бесчисленные вышитые подушки, маленькие и большие, сложенные друг на друга, от самых больших до самых маленьких.

В детстве на этих народных картинах я видел прекрасных дам в шляпах, озера, по поверхности которых скользили белые лебеди, оленей в окружении лесов, характерных для сказок... всё это навсегда оставило след в моей душе.

В этих деревянных домах со входом справа, в этой маленькой нише, называемой «красный угол» (по-русски «красный» также означает красивый), я видел символы разных эпох и школ, которые располагались вверху, за занавесками с кружевами и масляными лампами. Они были украшены тонкими резными серебряными или золотыми рамами и представляли собой изображения святых.

Таким образом, в моем девичьем духе сочетаются произведения искусства высочайшего качества и народные картины, рассказывающие о радостях крестьянской жизни с мечтами о далеких землях.

Так же, как мы восхищаемся пейзажами, которые нас окружают, полями, лесами до неба с солнцем и звездами, от самых привычных до самых впечатляющих, понемногу я начал понимать красоту, слушая свою скромную внутреннюю музыку, музыку моей души.

Мне было шестьдесят лет, когда я впервые увидел Версаль

; тот самый Версаль, который с детства был моей мечтой с неосязаемой красотой.

Акварель и гуашь в картине «Последние прогулки Людовика XIV» работы Александра Бенуа, русского художника Серебряного века, заставляют вибрировать театральную атмосферу королевского двора.

За торжественной одеждой французских королей и их придворных, величественными церемониями прошлых лет последовал поток туристов со всего мира, которые восхищались тем, что было тогда предназначено для элиты.

Здесь, стоя перед лестницей в сто ступеней, я могу взглянуть под другим углом на лестницу моего детства. Ослепительный белый цвет песчаных тропок омывается светом фонтанов, прудов, цветов и смешивается с едва уловимыми отражениями.

Воспринимая слова поэта Иосифа Бродского о поэзии, Версаль — это «светская молитва» перед вызовом неизвестных и далеких горизонтов. Его красота пробуждает наши чувства и побуждает нас творить.